В редакцию Антикритики поступило письмо уникальному журналистскому коллективу ПТЖ. Вот оно.

Глубокоуважаемый ПТЖ!

Единственный, толстый, всероссийский и многолетний!

Сочувственно отношусь к вашей борьбе за выживание в суровых условиях рынка. 

Наш рынок — он такой : «На палубу вышел, а палубы нет…» Его жилистая рука длинна, вездесуща и беспощадна.

Ваша многолетняя борьба за место под ненадёжным питерским солнцем не может не вызывать уважения. 

Но есть стилистические разногласия. Эти разногласия непреодолимой силы. Можно поднести вам зеркало и спросить: вам нравится, как вы выглядите? Может быть, в вашей конституции пора что-то поправить? В ваших, исключительно в ваших интересах?

Взгляните сами.

По следам ваших публичных выступлений. Пишет Марина Дмитревская: 

«ПРОФЕССИЯ УМИРАЕТ.

Об окончании «журнальной вахты» всё чаще думаю с полным спокойствием и какой-то безнадёжностью, явно констатируя вырождение, окончание, смерть профессии, которой занималась всю жизнь, не наблюдая никакого, ну никакого профессионального стремления цеха сохранять эту профессию не как тусовочную (ах, читки-посты-поездки-скороспелые газетные тексты с обязательным перепостом в сети и ещё более беглые фб- реляции, а главное — ВЛИЯНИЯ, ВЛИЯНИЯ, ПРИСУТСТВИЯ, актуальный предлог «ПРИ»… ком-то или чём-то… престижное ЭКСПЕРТИРОВАНИЕ того и сего, подсказывание власти, театру, режиссёру…), а как сущностную и независимую: с возделыванием и выделыванием строк и букв, исполнением сроков, вообще — с желанием тщательно сохранять театральный процесс. 

Быстро ли, медленно ли писать — но тщательно!!

Мы как читатели и редактора барахтаемся в море неточностей, вообще в какой-то свалке. Это касается и неумения составить энциклопедическую справку — знаю не понаслышке от тех, кто сейчас редактирует чудовищные справки остепененных для престижной энциклопедии, и неумения написать пресс-релиз, касается старых и молодых… Барахтаемся в куче несверенностей, перевранных цитат, перепутанных подписей…

В общем-то, конечно, как делать дело, когда в мае получаешь письмо: «Родная, могу выслать текст сейчас, но хочется ещё пошлифовать, оставьте в верстке 12 300 до завтрашнего 11.30», — а дальше коллега В не появляется никогда и ни на что не отвечает… А у нас дыра на сколько-то полос и потерянный портрет прекрасного артиста.

Или молодой критик А из города… да неважно, из какого, невелика птица, полгода обещает актёрский портрет (у нас проект по актёрам разных городов, обидно пропустить отличную актрису), а потом сообщает, что ей вообще-то некогда (да просто не может сработать, наверное, портрет — не журналистское ляля…) Опять дыра.

Или немолодой критик У, взявший на себя актрису из очень далёкого региона (никто кроме него, критика У, туда столько не летал), три номера подряд обещает прислать текст следующей ночью, а этой ночью сообщает, что у актрисы Б ещё, оказывается, будут или есть новые роли… Но новые роли, если актёр жив, будут натекать всегда…

Я уж не говорю про критика И, который, пообещав четыре с половиной режиссёрских портрета в сборник, не написал ни одного, каждый день извиняясь и клянясь…

Короче, дорогие, держать в поле зрения всю страну и при этом ловить коллег за рукава и фалды, уговаривать, нервничать, а потом править, вычитывать и быть всем внимательно-должной, человечной, доброй и ласковой — есть ли в этом радость? А социальная справедливость?

ПРОФЕССИЯ УМИРАЕТ. ЭТО БЕДА».

«Капслоком» сказано, чтоб уж в граните и наверняка.

Тут, как говорилось в одном легендарном спектакле, «каждое словечушко правда». Ну, почти каждое. И всё-таки вряд ли стоит подрывать все гранаты в своем подвале, не оставляя себе последней пули, и приговаривать профессию театрального критика такими фатальными словами, как «окончание, вырождение, смерть».

Невозможно не согласиться: ни радости, ни социальном справедливости не приносит ваше поприще. Можно было бы вернуть Марине Дмитревской поставленные ею вопросы: а кто, собственно, старушку-то грохнул? превратил профессию критика в тусовочную? Кто много лет боролся за влияние, присутствие, «экспертование»? Понятно, что увлекательнее подсчитывать и перечислять вражин , которые гробят профессию. Профессия (в особенности в том виде, как она представлена на страницах ПТЖ) и правда умирает, и это действительно беда. По существу заявленной проблемы мы не расходимся с главредом ПТЖ, чистосердечно разделяя тревогу.

Казалось бы — самое время начистить вам белые перья, и, избегая суеты, уединиться в подвале на Моховой, чтобы возделывать строки и буквы. Шаг за шагом, слово за словом. Прясть пряжу, мотыжить землю. «Быстро или медленно, но тщательно», как справедливо призывает главред.

ПТЖ, вызывая огонь на себя, пробил в набат: совесть, честь, справедливость, беда, журналистское ля-ля, тусовка, тщательнЕе. Куда ж нам плыть?…

«Все ходы записаны» (здесь и далее цитаты из Ильфа и Петрова — прим. А. I.), и вот он, следующий:

«БЕСЕДЫ В ПТЖ

«Петербургский театральный журнал» приглашает

на «Ноябрьские беседы в ПТЖ»!

В прошлом году, в рамках краудфандингового проекта помощи «Петербургскому театральному журналу», редакция опробовала интерактивную форму бесед с читателями и любителями театра за чаем в редакции… Это имело успех, на лекции и семинары собиралось немало слушателей. И это неудивительно: редакторы и авторы журнала — ведущие российские театральные критики, редкие специалисты, способные нарисовать общую картину театрального процесса, стать гидами в нём, объяснить, что и как смотреть в театрах Петербурга, ответить на интересующие вопросы…»

Всё-таки хотелось бы определённости: так беда и утрата профессии, где некому вменяемые тексты писать — или ведущие и редкие специалисты, способные в интерактивной форме бесед стать гидами и т. п…? никакого стремления цеха сохранить профессию — или стремление цеха поговорить о ней за чаем с сушками? но тогда это уже какое-то альтернативное, чайное театроведение, не так ли?

«Проект «Ноябрьские беседы в ПТЖ» — это лекции и семинары на любой театральный вкус, монологи критиков и диалоги их со слушателями за чаем с сушками в уникальном подвале на Моховой, 30, в котором кто только не бывал…»

«Дружеская беседа за чайным столом оживлялась — им, видно, очень нравилось, что их пригласили на заседание.

— Хорошо излагает, собака. Учитесь». 

Разумеется, нет ничего дурного в том, чтобы поделиться профессиональным опытом с зашедшими с улицы на огонёк. Можно даже понять ваш просветительский пафос. «Вот таких, как вы, в городе теперь только три, в следующих поколениях — больше, всё больше и больше…»

«Место проведения — редакция «Петербургского театрального журнала»

(ул. Моховая, д.30, вход со двора — направо).

Стоимость одной лекции — 400 руб».

«А с какой целью взимается плата?

— С целью капитального ремонта Провала, чтоб не слишком проваливался.

Членам союза — десять копеек, но так как представители милиции могут быть приравнены к студентам и детям, то с них по пять копеек».

«Спешите! Количество мест ограничено! Ждём вас!

— Наших в городе много? — спросил Остап напрямик. — Каково настроение в городе?»

Так недалеко, глубокоуважаемый ПТЖ, буквально рукой подать до объявления типа: «Женщина категории премиум (два высших образования, два иностранных языка, курсы дизайна и фэн-шуя) пригласит на пятничный романтический ужин на своей территории. В качестве премиального бонуса- душевный разговор у камина. Чисто. Вкусно. Дешево. Незабываемо».

Но вот если серьёзно, то как относиться к твоим словам, дорогой ПТЖ : «редакция опробовала …в редакции… лекции и семинары на любой вкус, в уникальном подвале , где кто только не бывал…»

Вы на что намекаете? На любой вкус — это на какой-такой вкус прилагается экспресс- театроведение с сушками? И кто, кто это священное чудовище, бывавшее в вашем подвале и призванное одним этим фактом привлечь туда желающих за самоваром, вместе с уникальными специалистами, представить себе общую картину театрального процесса?

Как говорил великий комбинатор: «Побольше цинизма. Людям это нравится».

«Ночь темна. Светит луна, королева ландшафта».

И вот — ещё одна плодотворная дебютная идея ПТЖ. Покуда самовар дымит, столы пылятся и перья тупятся в ожидании возделывателей.

Надо, чтобы не только подвал на Моховой, но вся Россия вступила в интерактивную форму бесед с редакцией. Для такого дела специалисты готовы гонять чаи и на чужой территории. «Бензин — ваш, идеи — наши».

Внимаем:

«Петербургский театральный журнал через отделения СТД обращается ко всем театрам…

Все мы знаем по опыту, какое критическое положение с театральной критикой и освещением ваших спектаклей складывается в регионах, как плохо и редко освещается ваша работа, как местная пресса скупо реагирует на премьеры театров, на появление новых лиц, ярких актерских работ и т.д.

Редакция Петербургского театрального журнала предлагает вам в новом сезоне цикл образовательных программ, ориентированных на сотрудников пресс-служб, студентов и журналистов, мотивированных на повышение профессиональной квалификации специалистов вашего города, обязанных освещать текущую работу ваших театров».

То есть, спасение утопающих — дело рук самих утопающих, как и было завещано. И критическое положение с театральной критикой — исключительно в регионах, федеральные коллеги — в шоколаде.

«Ведущие образовательных программ —сотрудники и редакторы ПТЖ — квалифицированные специалисты с научной степенью и многолетним опытом работы в СМИ, широким опытом обсуждения спектаклей на фестивалях и разносторонним педагогическим опытом готовы выезжать в определенный театр, чтобы на его базе вести занятия.

Организационная база — театры и региональные отделения СТД.

Периодичность — семинары и лекции могут носить как разовый, так и регулярный характер.

Форма работы — практикумы, семинары, лекции, включающие устные обсуждения спектаклей и написание блиц-рецензий.

Темы: Основы театральной критики, «экспресс-запись», блиц-рецензия, устный и письменный анализ спектаклей, входящих в репертуар театра, на базе которого проводится семинар. 

Лекции по истории и теории русского и зарубежного, драматического и музыкального театра, по актуальным проблемам современного театра.

Практикумы и семинары, включающие устные обсуждения спектаклей и написание блиц-рецензий

Результат: создание участниками семинаров рецензий на премьерные спектакли театра, где проводится семинар, отбор лучших и их публикация в блоге ПТЖ.

Целевая аудитория — сотрудники пресс-служб, студенты и журналисты, мотивированные на повышение профессиональной квалификации в области культурной журналистики.

Цель проекта:

-создание единого культурного пространства

-повышение профессионального уровня авторов, пишущих и рассказывающих о театре в регионах

-преодоление политики изоляционизма, вызванной сокращением дотаций на театр

Условия: дорога, проживание и работа критика-педагога за счёт принимающей стороны (театров и др. учреждений)».

Вот тут, дорогая редакция, совсем непонятно: если сокращены дотации на театры, откуда у них возьмутся дровишки обогревать ваш коллектив? Дорогу, проживание, и работу критика-педагога?

«Эти программы помогли бы местным журналистам, пишущим о театре. А сезон театра, на базе которого осуществляется программа, получил бы грамотное освещение в прессе.

ПТЖ — своего рода бренд, уникальное издание, которое уже 24 года рассказывает о российском театре, равномерно и регулярно освещая жизнь столицы и регионов, соединяя в единое культурное пространство столичные и региональные театры. 

Очень просим довести это письмо до сведения театров!»

«Город очень маленький, — сказал Бендер, — это плохо. Чем меньше город, тем длиннее приветственные речи… С вашей помощью мы хотим связаться с лучшими людьми города, которых злая судьба загнала в подполье. Кого можно пригласить к вам?

— Кого ж можно пригласить? Максим Петровича разве с женой?

— Без жены, — поправил Остап, — без жён. Вы будете единственным приятным исключением».

Хочется уяснить: в то время, как публично и беспощадно зафиксирована смерть профессии, причём собственноручно и в собственных стенах — как можно в этом состоянии окормить всю Россию? Даже как-то неловко напоминать древний призыв «Врачу, исцелися сам». Вместо того чтобы сидеть и мотыжить свой огород — зачем-то надо непременно превращать всю театральную Россию в наш прекрасный сад? Сад — он, конечно, поэтичнее огорода, и замах глобальнее, но как можно распылять силы, которые в деле написания профессиональных текстов давно и так уже на исходе? Уникальные специалисты почти поголовно преподают в Театральной Академии, им часто на студентов не хватает времени, потому что вечно, знаете ли, в тревогах мирской суеты-поездки, экспертизы, присутствие, фестивали…

Но нет, надо ещё взять на себя миссию просвещать народы в медвежьих углах, будто беспризорников, с целью написания этими народами экспресс- анализов и блиц-рецензий.

«Цель святая. Отовсюду мы слышим стоны… Эти цветы улицы, или, как выражаются пролетарии умственного труда, цветы на асфальте, заслуживают лучшей участи. Мы, господа присяжные заседатели, должны им помочь. И мы, господа присяжные заседатели, им поможем…»

То, на что в Театральной академии уходят семестры и годы (и то не всегда получается выпустить годного специалиста), ПТЖ в рамках акции по созданию единого культурного пространства и преодолению политики изоляционизма готов сделать «Быстро. Качественно. Прямо сейчас».

На вашей территории и не отходя от кассы.

P. S.

Желая ПТЖ творческой радости и терпения в возделывании и выделывании строк и букв, интересуюсь: нельзя ли отменить многолетнюю практику «заплачек» главного редактора, с алармистскими телеграммами-молниями? Ей Богу, дурной тон. Граничит с цыганщиной. Не пылите на площадях юбкой с криком «дай погадаю», подсоберитесь, сосредоточьтесь. «Отъём денег у населения» можно проводить в режиме не непременно гибельном, а даже и в весёлом. Театр —  весёлое дело, зачем ему плакальщики? Невозможно из сезона в сезон исполнять один и тот же концертный номер «Умирающий лебедь», и чтобы квалифицированный коллектив бледными вилисами выглядывал из-за кулис.

«Вам, предводитель, пора уже лечиться электричеством. Не устраивайте преждевременной истерики. Если вы уже не можете не переживать, то переживайте молча».