Безответное..
Этот театральный критик может всё.
Может, к примеру, написать лапидарную фразу, перед которой с героя Чехова ещё на дальних подъездах к станции слетела бы шляпа: «Гамлет (Александр Горчилин) вживается в шкуру Офелии, у которой между ног течет кровь».
Может выдать на-гора изящный эвфемизм: «Новый руководитель московского департамента Александр Кибовский… Чем он там занимался, помните? Переругивался с худруком «Гоголь-центра» Кириллом Серебренниковым, упрекая его в жизни не по средствам» (http://www.newtimes.ru/articles/detail/102665/#hcq=3srTxMp).
Уточню: речь идёт о финансовых нарушениях, выявленных контрольной службой Департамента культуры города Москвы ещё в докибовские времена.
Может слегка подиссидентствовать в рамках партийной линии: «Гоголь-центр открылся в феврале прошлого года. За четыре месяца они сделали девять спектаклей, все недорогие, половина была не очень, зато вторая вышла удачной» (http://informpskov.ru/news/141199.html).
Надо же, всего половина!
Может защищать АНО «Золотая Маска», не жалея сил и не обращая внимание на несуразности: «Полина Сурнина: Глеб, вы регулярно входите в экспертный совет национальной премии «Золотая маска», так что давайте начнём с неё.
Глеб Ситковский: Как ни удивительно, каждый год список номинантов выглядит вполне предсказуемым – вне зависимости от состава экспертного совета, который каждый год подвергается серьёзной ротации»
(http://www.goldenmask.ru/press.php?id=2956).
Интересно, если совет ежегодно подвергается «серьёзной ротации», можно ли входить в его состав «регулярно»? Кстати, с 2006 по 2015 год таких «регулярников» (не менее 3-х «вхождений») набралось 13 человек, и практически все они случайно относятся к одной и той же известной группировке. Для справки: в 2015 году, когда выбор «экспертов» привёл к скандалу в особо крупных размерах, г. Ситковский был не рядовым членом, а председателем этого самого Совета.
На следующий год монополистов чуть потеснили, и наш герой возмутился: «Мне кажется, дело действительно в том, что был нарушен паритет, ещё и в том, что, как прекрасно понимают все коллеги, со стороны может быть не очень понятно, а представители критического сообщества понимают, что большая часть экспертного совета выдвигалась одним человеком без утверждения на комиссии по критике, как это должно быть… Сейчас имеется в виду председатель комиссии по критике СТД Марина Тимашева» ((http://www.svoboda.org/content/transcript/27318901.html). Про «паритет» в прошлых Советах – смешно (между кем и кем?) А из 4-х экспертов-2016, неугодных г. Ситковскому, троих предложил Минкульт – при чём тут Тимашева? Ладно, дело житейское: если мнение заинтересованного лица не соответствует фактам, факты (и цифры) следует проигнорировать.
Но продолжим разговор об умениях г. Ситковского.
Он может под видом отчёта о командировке выдавать откровенное фэнтези: «Я добрался до вокзала за 30 минут и сел на поезд, отправляющийся в город NN. Я ехал шляться по театрам: кроме этого делать в городе мне было решительно нечего. Я надеялся разузнать, почему NN, несмотря на свои размеры и славное прошлое, слывет городом нетеатральным.
Был самый разгар июня, и все нормальные мужчины сидели, вперившись в экран – шёл чемпионат мира по футболу. Оставшаяся часть потенциальных зрителей дезертировала на дачи. Актёров в такие моменты заведомо жаль. В конце сезона, даже Гамлетам хочется не на сцене стоять, а орать что-нибудь у телевизора в то самое время, когда Англия заколачивает Дании послематчевые пенальти.
«Ладно, – думал я, подъезжая к NN-щине. – Ну и пусть. Посмотрю, как закрываются театры, поговорю с Гамлетами – и домой. Как раз к полуфиналам успею»» (http://oteatre.info/puteshestvie-v-gorod-nn/).
Тут, пожалуй, нужны некоторые пояснения для футбольных профанов: ни на одном чемпионате мира Англия и Дания не выясняли отношения с помощью послематчевых пенальти, а на чемпионате-2010 (статья опубликована в журнале «Театр» в 2010 году) эти две команды волею жребия никак не могли встретиться раньше полуфинала, к которому Ситковский обещал вернуться.
Следует ли в таком случае доверять остальным частям «отчёта», вот в чём вопрос.
Кроме того, фэнтезист может совместить павловскую Россию и СССР: «Этой обширной мертвецкой, занявшей шестую часть земной суши, правил вовсе не император Павел I, а «мертвая душа» подпоручика Киже».
http://oteatre.info/chichikov-i-nbsp-bobok/)
Или выстроить хитрую историческую последовательность: «следы практически всех эпох – античности в лице Гомера, средневековья и Ренессанса (собственно текст Рабле), барокко (музыка Перселла и Генделя, элегии Джона Донна), XIX век с беглыми отсылками к Тургеневу и Дебюсси, а также народная смеховая культура XX-XXI века, обширно представленная столь любимыми для Богомолова пародиями на эстрадные шлягеры» (http://oteatre.info/zhizn-chelovecheskogo-bryuha/).
Античность – средневековье/ Ренессанс – барокко – XIX век; сравните: круглое – треугольное – зелёное – клетчатое.
А иногда наш герой может выдать и вовсе что-то несусветное: «Главное, что случилось при Капкове, – не облагораживание парков, не смена руководителей в каких-то театрах, а то, что городской культурой стали заниматься люди, которые объективно являются культурной элитой. Это, в частности, касается и Кирилла Серебренникова с его «Гоголь-центром», и Бориса Юхананова с его «Электротеатром», и многих других» (http://newtimes.ru/articles/print/102659/).
Оказывается, к «культурной элите» относятся, к примеру, Е. Шерменёва и Н. Дрожникова, А. Малобродский и Д. Палагута… куда уж там прошлым «назначенцам» – Г. Волчек, М. Захарову, Ю. Погребничко, Г. Яновской и прочим… Вот оно как…
Ещё несколько любопытных высказываний: «В 1990-е годы и начале нулевых театр в России немножко замкнулся на себе. Почти не ставили спектакли о современной жизни, а ставили классику» (http://www.goldenmask.ru/press.php?id=2956). Классика, понятно, не современна, она устарела… забавно, что громче всех об этом кричат некоторые персонажи… да, было время, когда все на Руси метили в Наполеоны, потом пошли Робеспьеры с Дантонами («Все землемеры – Робеспьеры, все дантисты – Дантоны…»), а нынче, можно сказать, триумф патриотизма: сплошные гоголевские герои в полный рост.
Кстати, о патриотизме, из того же интервью: «Ведь если ты заставляешь зрителя думать о судьбах страны, это и есть патриотизм». Занятно; выходит, если некий госруководитель заставил задуматься о том, куда он ведёт страну, этого руководителя, по логике г. Ситковского, следует признать патриотом. Тоже любопытно…
Там же, но чуть раньше: «Старшее поколение режиссёров и актёров, выросшее за железным занавесом, конечно, всегда интересовалось тем, что происходит в Европе, но интерес этот был почти теоретический. Какие-то европейские спектакли время от времени приезжали с гастролями в СССР, но всё-таки мы и они варились в совсем разных котлах. И вот выросло новое театральное поколение, которое прекрасно разбирается в европейском театре…»
Если не ошибаюсь, в одном из прошлых воплощений гоголевский персонаж был на дружеской ноге с Пушкиным, но никогда – с Ершовым, а то вспомнил бы «Конька-Горбунка» и к омолаживающему «котлу» отнёсся с опаской. А про «у нас вырос новый, красный, по колено» лучше не буду – дети услышат, чего доброго…
Ладно, не отвлекаемся.
«Так какого же вы чёрта, – вдруг заорал Бунин, стукнув кулаком по столу с такой силой, что подпрыгнула пепельница, – так какого же вы чёрта битых сорок пять минут морочили нам голову! Мы с Верой сидим как на иголках и ждем, когда же ваш декоратор наконец начнёт писать декорации, а, оказывается, ничего подобного» (В.Катаев, «Трава забвения»). Бунин, вроде бы, тоже по-русски писал; он не интересовался окровавленной шкурой Офелии, но в главном был прав: декоратора надо оценивать по декорациям, а критика – по рецензиям. Ситковский, надо сказать, на похвалы скуповат, он и Богомолова иногда без особенного пиетета рецензирует («Идеальный муж», «Гаргантюа и Пантагрюэль»), и от половины постановок Серебренникова, если помните, не испытывает восторга. А вот «Мёртвые души» критика впечатлили, сомневаться не приходится – «Чичиков и бобок», http://oteatre.info/chichikov-i-nbsp-bobok/. Что же в них такого впечатляющего на взгляд Ситковского?
«Кто же населяет теперь это безлюдное урочище, которое когда-то звалось Россией? Скачи хоть три года, а вдоль дороги выстроятся лишь фантомы да покойники». О, главные герои не заставили себя долго ждать!
«Пляска смерти была продолжена в «Киже», где зритель увидел – нет, не людей, а обескровленных зомби, лица и парики которых были густо присыпаны белой пудрой. Мёртвые в париках с косами – и тишина. Этой обширной мертвецкой, занявшей шестую часть земной суши, правил вовсе не император Павел I, а «мёртвая душа» подпоручика Киже, соткавшаяся из перепутанных на бумаге буковок». Это я уже цитировал частично, но полный вариант тоже впечатляет.
«Тем, кто уже готовится впасть в патриотический раж и обвинить режиссера в русофобских настроениях (ишь, на кладбище целую страну отправил), хочется сразу сообщить: Серебренников пытается не похоронить Россию, а скорее реанимировать ее. Гоголевская, щедринская, тыняновская проза служит ему поводом для сентиментального путешествия по России в поисках России. Чем-то это похоже на ловлю Синей птицы, за которой длинной вереницей идут актёры из одного царства снов в другое: как только у тебя в руках оказывается хоть что-то похожее на образ России, так оно сразу же и издыхает».
Не знаю, как кого, но меня больше смущает некоторая путаница в понятиях: кладбище и мертвецкая – вроде бы, разные вещи, а на Руси принято посылать по точному адресу, иначе, того гляди, вернут обратно. Кроме того, странная какая-то реанимация: едва целитель дотянется до чего-то, смахивающего на объект для реанимационных мероприятий, «так оно сразу же и издыхает».
Нетушки, от таких реаниматоров лучше держаться подальше!
«Холодный и рассудочный «Киже», с моей точки зрения, не стал удачей для Серебренникова: актёры чувствовали себя лишь безжизненными функциями – чем-то вроде каменных истуканов на смиренном кладбище. Совсем другая история с «Мёртвыми душами», где вдруг выяснилось, что жмурики, захватившие этот мир, вполне себе обаятельны и полнокровны».
«Иногда в дело идут и краплёные карты, и тогда перед нами возникает наскоро эксгумированный Елизаветъ Воробей». Эксгумация для реанимации? Круто.
«Герой, посещающий мёртвое царство и затевающий там карточную игру с нечистой силой, – вполне распространенный фольклорный мотив, знакомый хоть по афанасьевским сказкам». (Сказочный герой – Чичиков, понятно.)
«Вокруг нашего героя красуются аккуратные гробики из ДСП, и кому что за дело, для какого праведного мужа или для какой праведной пан-ночки они предназначаются. Как разумно заметил могильщик в «Гамлете», в этих прочных жилищах селятся не женщины и не мужчины, а особы, которые при жизни были женщинами (или мужчинами), а ныне преставились. Таким образом, травестия, на которой строится спектакль Серебренникова, почти напрочь лишена эротического подтекста, но зато насквозь пропитана кладбищенским духом. И когда на Чичикова в доме Коробочки набрасываются, срывая с него одежды, ряженые приживалки с голодными взорами, то кажется, что перед нами восставшие из могил зомби. Какой уж тут эротизм? Так и тянет перекреститься».
Вот и я о том же – от рецензии слишком попахивает тленом, не находите? Впрочем, как это у поэта? «Если сильно пахнет тленом, это значит где-то Пленум…» Чур меня, чур…
«Мёртвые души» – известное дело, поэма, но написана она всё-таки прозой. А что у нас в прозе насчёт пристрастия некоторых особей к некоторым запахам? Да-да, конечно: «Чуть тёпленькая, трупцем попахивает – представлял себе Передонов и замирал от дикого сладострастия…» Между прочим, Передонов у нас – Ардальон Борисович, а Ардальон – имя редкое, но существительное. Что ж, открываем «Бобок», упомянутый г. Ситковским; с чего начинаются «Записки одного лица»? Да вот же: «Семён Ардальонович третьего дня мне как раз…»
Ладно, пусть будет «Бобок»: «В лица мертвецов заглядывал с осторожностью, не надеясь на мою впечатлительност
Главное, никакой некрофилии: сказано же, что «травестия, на которой строится спектакль Серебренникова, почти напрочь лишена эротического подтекста». Характерно, что г. Ситковский ближе к концу помягчел, а поначалу он был категоричен – «Десять артистов мужского пола играют в «Мёртвых душах» Кирилла Серебренникова все роли – помещиков, крестьян, собак, детей, старух и сексапильных женщин. Но вся эта травестия напрочь лишена тут эротического подтекста» (как из «напрочь» сделать «почти», знает доктор наш Ситковский, но это, извините, отдельная сказка).
Кстати, ещё одна любопытная мысль заявлена в первом абзаце, хотя сладкий запах несколько уводит критика в сторону: «Десять артистов мужского пола играют в «Мёртвых душах» Кирилла Серебренникова все роли – помещиков, крестьян, собак, детей, старух и сексапильных женщин… травестия». Или, может быть, инверсия? «Миром правит инверсия: мужское притворяется женским, женское – мужским, мертвое – живым, лживое – правдивым» (http://www.vedomosti.ru/lifestyle/articles/2016/03/13/633326-kirill-serebrennikov-postavil-gogol-tsentre-mashinu-myuller). Правда, это уже о другом спектакле («Машина Мюллер»), но г. Ситковский, вроде бы, остаётся самим собой. И он продолжает: «всё же Серебренников находит константу, которая не способна солгать. Это нагое тело. От ничем не прикрытой человеческой анатомии отводят взгляд, упрекают в безнравственности, пытаются прикрыть тряпочками или пришить судебное дело, но тело всегда равно самому себе».
Да, трудно жить в России, правды у нас не добьёшься, кругом одни инверсии: мёртвое притворяется живым, мужское – женским, женское… стоп, тут ничего женского нет, это всё мужики в ролях – и старухи, и сексапильные женщины; одни мужики, вплоть до последней суки. А откуда тогда дети берутся? Загадка. Вот раньше, когда секса не было, дети рождались после углублённого изучения резолюций последнего где-то-Пленума.
А теперь? Когда эротического нет даже подтекста? Ау, г-н Ситковский, дайте ответ.
Не даёт ответа…