Дело о критике в пелёнках
Достаточно процитировать лишь одну статью, чтобы осознать всю силу интеллектуальной энергии А. Степановой. Речь ведётся только об одном конкретном тексте. Данная статья была опубликована под копирку даже дважды: в журнале «Страстной бульвар» (http://www.strast10.ru/node/3561) и на сайте http://minkultrb.ru/publications/detail.php?SECTION_ID=93&ELEMENT_ID=10192.
Автор предпринимает попытку проанализировать премьеры в Государственном Бурятском академическом театре драмы им. Хоца Намсараева.
Судите сами, что получилось из этого.
О «ГАМЛЕТЕ»
Итак…
«В бурятском «Гамлете» я увидела прекрасный сценический поединок, когда грозно звенели скрестившиеся шпаги и казалось, что Гамлет и Лаэрт взлетали ввысь, а смерть витала над обоими. Однако, сам спектакль трудно назвать удачей».
Грозно звенели скрестившиеся шпаги? Если скрестились, то уже не звенят…Шпаги… где-то я уже слышал эту тональность… скорее всего, автор изувечил чей-то стиль, столь неуклюже им позаимствованный.
Ах да…
Это же песня на слова Юрия Энтина в исполнении Андрея Миронова:
Шпаги звон, как звон бокала,
С детства мне ласкает слух,
Шпага многим показала,
Шпага многим показала,
Что такое прах и пух.
Мало того, как только Гамлет и Лаэрт скрестили шпаги, критику показалось, что шекспировские герои ещё и взлетели ввысь, но и этого мало, после того, как они взлетели, ещё и смерть витала над обоими.
Однако тон восторга — без пауз — сменился неожиданным репримандом:
«Однако, сам спектакль – неудача».
Как же всё-таки разобраться в трёх соснах?
Выходит Анне Степановой решительно не понравилось то, что ей показалось прекрасным. Абсурд. Думаю, что всё проще, автор неумело сдвинул два впечатления: частное и общее. Тут всего лишь нужно было поставить абзац. Тогда вывод о неудаче не прилипает так грозно к слову «прекрасный»
Перечитал написанное уже с абзацем, стало более внятно, но, увы, увидеть описанное никак невозможно.
Я увидела/ когда грозно звенели/ казалось, что взлетели ввысь/ и смерть витала…
Критик не способен описать мизансцену.
В одну линию, написанную в духе резюме, вставлены перпендикуляром моменты визуальной фиксации.
Кстати, слово «обоими» – неудачно, как и слово «скрестившиеся», да и «взлетали ввысь» – неточно притянуты, потому как, куда ещё можно взлететь, вниз, что ли? … короче, слова мешают друг другу.
Предложение целиком написано неудачными словами.
По части описаний театрального костюма дела у критика обстоят не лучше:
«Хороший традиционный камзол с лёгким обозначением изогнутой линии запаха бурятского халата был только у датского принца, все остальные одежды, особенно женские, поражали бесформенностью и разностильем».
Что значит фраза «хороший традиционный камзол»?
Если есть хороший – значит, критику известен некий «плохой традиционный камзол»?
Но если он традиционный, то причём здесь определение по качеству?
А это что?
Линия запАха или линия зАпаха?
Читатель скорее прочитает о зАпахе, слово – запАх – из редких, его бы лучше избежать.
Ведь такому тонкому стилисту надо бы ещё учитывать и фонетический строй ненапевной русской речи, каким она озабочена далее, вот здесь хотя бы, где наш критик делает ещё один парадоксальный пассаж, описывая спектакль «Ромео и Джульетта»:
«Вместо русской зазвучала мягкая певучая бурятская речь».
Если следовать заявленной логике странных сближений, то можно было бы написать так:
Вместо английской речи зазвучала мягкая певучая бурятская речь.
Или —
Вместо английской и русской речи зазвучала мягкая певучая бурятская речь.
Или так —
Вместо не певучей английской и не мягкой русской речи зазвучала мягкая певучая бурятская речь…
Между тем, что же можно разглядеть сквозь это кружево?
Только то, что Гамлета режиссёр одел по-бурятски, только у Гамлета видны бурятские корни, а все прочие одеты – цитирую Степанову — в «бесформенную и разностильную одежду».
Вот что бы надо отрефлексировать (то есть осмыслить), почему такой бурятский крен выбран именно для роли Гамлета? А все другие буряты на сцене словно бы и англичане? Тут явно мерцает какой-то умысел? Но какой?
Объяснить режиссёрскую мысль — главная задача критика.
Или хотя бы потрудиться её объяснить.
Или хотя бы объяснить то, что не получилось объяснить.
Но чтобы обнаружить чужую мысль, надо иметь свою.
Увидеть камзол — это начало, за этим должен следовать вывод.
Приходится почтенному критику объяснять азбучные истины.
Смотреть умеют все, кому Господь дал зрение, но не все способны делать выводы из того, что видят, для этого и существует институт экспертизы, кстати, именно в этом смысл ГИТИСа — поставщика экспертов на рынок культуры. А наш критик именно оттуда.
Понятно, что для экспертизы нужны задатки, способности, наконец.
Да простит меня читатель, утомлю ещё одной цитатой:
«Народный артист БР Баярто Ендонов — красивый, пластичный, ясный, но его Гамлет противоречий не знает, рефлексировать не умеет, Офелию не любит, к предавшим его Розенкранцу и Гильденстерну равнодушен и даже монолог «Быть иль не быть?» произносит деловито, словно торопясь к исполнению уже очевидных для него обязанностей».
Трактовку Гамлета в исполнении актёра Ендонова наш критик, видимо, не принимает?
Или принимает?
Попытаемся понять сами…Гамлет из бурятской постановки не склонен рефлексировать, потому как эта краска не в духе бурят, и Офелию он тоже не любит, потому, как она сама не считает себя невестой, и к Розенкранцу и Гильдестерну он равнодушен, потому что их козни не вышли, одним словом перед нами в шекспировской трагедии заметен оттиск бурятского эпоса…
Но может быть, мне это прочтение только кажется?
Блазнит, как говорят в народе.
Позволим спросить про «очевидные для него обязанности».
О каких обязанностях принца не догадывается народный артист?
Тем более, что они очевидны?
Что ж ему никто не подсказал?
Шекспир, кажется, считал задачей вот это:
«Век расшатался и скверней всего, что я рожден восстановить его» (пер. Б. Пастернака).
Критик считает, что эта задача не очевидна?
Или очевидна, но «на потом»?
Или настолько очевидна, что говорит о ней просто излишне?
Короче, стоит только ввести в аналитический текст неточный посыл, и всё приобретает привкус абсурда.
Для А. Степановой очевидная обязанность – осуществление мести Гамлетом после встречи с Призраком отца Гамлета? Что же тогда для неё – неочевидная обязанность? Можно поговорить с могильщиками, а можно увильнуть? Можно вспомнить про бедного Йорика, а можно не вспоминать? К тому же опять не покидает мысль, что автор не понимает того, что видит и не видит того, что понимает. Скорей всего (приходится только догадываться), но, вероятно, режиссёр отказался от трактовки Гамлета, как рефлексирующего героя. Принц призван восстановить наследственную справедливость, сын наследует отцу, а не узурпатору, и идёт только к одной родовой цели: Вот, как следует понимать знаменитый слоган в бурятском ракурсе: «Век расшатался — и скверней всего, что я рождён восстановить его!». Главное – честь. Бурятский Гамлет потому и светлый, ясный образ, поскольку осуществляет высшую справедливость, во имя которой он говорит себе: «Не быть».
Для него нет дилеммы, потому и нет рефлексии… мда…
Ох, нелегкая эта работа, из болота тащить бегемота.
Объясняю непонятливым:
Этой строчкой из Корнея Чуковского я хотел сказать, что трудно делать чужую работу за критика, который к этой работе не способен.
Но наша повесть ещё не кончилась.
Та, печальнее которой нет на свете…
О СПЕКТАКЛЕ «РОМЕО И ДЖУЛЬЕТТА»
«Весёлая, разбитная, с вывязанными из шерстяных жгутов здоровыми грудями Кормилица Даримы Тулохоновой в паре с ироничным интеллектуалом отцом Лоренцо Болота Динганорбоева составили дивный дуэт, этакий диалог плоти и духа. К моему огорчению, на большой сцене рассыпался чёткий мизансценический рисунок эскиза. Артисты заметались в открытом пространстве, помогая себе всплесками рук, и режиссёру удалось сделать образными и ёмкими лишь несколько опорных сцен спектакля».
Кормилица «с вывязанными грудями» и отец Лоренцо – ироничный интеллектуал! Тут как-то смущает резкость сопоставления: груди у одной и ирония у другого… И вдвоём ведут диалог плоти и духа!
Короче, всплески рук (овации).
«Бунтарка Джульетта Ольги Ранжиловой, маленькая, стремительно разворачивающаяся пружиной, чтобы ринуться на противника и пресечь любые посягательства на её личную свободу, властно вела за собой Ромео, да не одного, а четверых. В этой роли молодые актёры, сменяя друг друга, скорее своей фактурой, нежели силой актерской игры, передавали душевные порывы, сотрясающие героя».
Как не сотрясаться и не дрейфить одному главному Ромео, если Джульетта ведёт за собой аж четырех Ромео! Да ещё с такой фактурой.
И как пружина может развернуться, скажите на милость?
Ей суждено лишь только распрямиться.
«И весь визуальный образ спектакля замерцал, задышал, запульсировал, стал очень бурятским и в то же время стилистически актуальным».
Если спектакль очень бурятский, то это не гарантирует стилистической актуальности?
Одно не вытекает из другого.
А должно вытекать, иначе это не анализ, а его имитация.
О «МАУГЛИ»
«…Жамбалова была гораздо свободнее, и послушные твердой режиссёрской руке, молодые артисты собрались в отличный многоголосый звериный хор, воспевающий единение, благородство и добро».
Право, комментировать такие пассажи — заведомо проигрывать таланту автора.
О СПЕКТАКЛЕ «СТАРИК И МОРЕ»
«И держал его (зал – прим.П.П.) главным образом потрясающий артист Баста Цыденов. Красивый, седой, с прямой спиной и белыми волосами, туго завязанными в хвост, он то блуждал вокруг образа Старика, то вдруг сливался с ним, то отдалялся снова».
Бедные бурятские актёры! Это что за актёрская техника, которую приписывает актёру А. Степанова? Помилуйте, о чём речь? Если актёр блуждал вокруг образа с прямой спиной, то на русском языке это означает, что роль не сыграна. Если актёр с белыми волосами сливается с ролью, то хотелось бы с этого момента поподробнее, конкретно объяснить, кто с кем, зачем и как сливался. И что такое происходило, что актёр снова отбегал от своего образа? Куда он отдалялся? На Кубу из Бурятии?
О СПЕКТАКЛЕ «МАНКУРТ»
«Вот только сам по себе тяжелый, патетический и условный жанр притчи, как мне кажется, уже устарел и плохо вписывается в нашу стремительную, парадосальную и мгновенно изменчивую реальность».
Действительно, ПАРАДОСАЛЬНО! Г-жа А. Степанова лихо отменяет целый жанр. Устарели притчи Соломона, прости Господи, заодно и притчи Иисуса Христа, и стилизации китайских сказок М. Кузмина, индийских Киплинга и т.п. и т.д.
Заодно, наверное, канула в бездну и притча во языцех…
Притчи потому и притчи, что принципиально не современны, принципиально…
Но не современны, не значит — неактуальны…
Изменчивая реальность, в которой пребывает критик, чую, ещё приготовит нам сюрпризы.
О СПЕКТАКЛЕ «ВЕТЕР МИНУВШИХ ВРЕМЕН»
«Спектакль идет на распахнутой вглубь пустой сцене под задником с синим небом и плывущими по нему облаками».
Спектакль идёт под задником!
«Сойжин Жамбалова, композитор и музыкальный руководитель в постановке отца, ещё и актрисой выходит в народных сценах, изнутри поддерживая звучащий нерв спектакля».
Если бы не семейные связи, то поддержать изнутри «звучащий нерв» спектакля не удалось бы — только извне.
«А лирическая стихия спектакля весьма разнообразна и метафорична. Вот герой обнимает жену, она нежно приникает к нему, а потом медленно выворачивается из объятий мужа с запелёнутым ребенком на руках — так идет жизнь и течет время».
Д-а-а… Оставим в стороне, что если писать на русском, то с «запелёнАтым ребенком», но вот почему и как жена «выворачивается» из объятий мужа — большой вопрос. Вывернулась, обернулась, ребёнок на руках — жизнь идёт, время течёт, а критик пишет, выворачиваясь из «запелёнУтости».
Теперь постскриптум.
Для справки: перед нами текст не первокурсницы театроведческого факультета. Анна Степанова — кандидат искусствоведения, профессор кафедры истории театра России ГИТИСа.
В 1976 году окончила театроведческий факультет ГИТИСа, в 1980 защитила кандидатскую диссертацию на тему «Проблема создания современного советского спектакля (на материале драматургии и режиссуры 70-х годов)».
С 1980 года преподаёт в ГИТИСе. Ведёт семинар «Практикум по современному театру» на факультете сценографии, семинар «Анализ пьесы и спектакля» на продюсерском факультете. Читала курс лекций по русскому театру ХХ века на актёрском и режиссёрском факультетах. Читает спецкурс «История национальных театров Российской империи и Советского Союза» на театроведческом факультете.
Руководитель очного и заочного курсов театроведческого факультета.