Так и хочется начать со слов героя Достоевского: «Я человек злой!» Вот только злым нас делает современное искусство. А еще конкретнее — такие его формы, которые нагло пропагандируются критиками как «нетрадиционные», интерактивные и вообще, находящиеся, так сказать, на пике «актуальных мировых тенденций».

Несколько месяцев в Москве, в торговом центре «ЦВЕТНОЙ» работает нечто, что называется интерактивным спектаклем «ТВОЯ ИГРА». Ну, сегодня играют всюду – на природе и в заброшенных храмах, в разрушенных зданиях и в зданиях вокзалов. Но вот разместиться в зале дорогого торгового центра, это, так сказать, уже тебе не демократичный ход, а вполне себе буржуазный. Пространство шопинг-молла в центре Москвы – не деревянный сарай в Урюпинске.

Организаторы проектного театра и их пиар-помощники вещают:

«Твоя игра» — лабиринт «зеркал и проекций, который нужно проходить в одиночку»; «самый волнительный спектакль сезона… это Вы»; «конфронтация с самим собой является главной частью процесса создания интерактивного опыта твоя_ игра |a game of you…». Собственно, вопросы возникают сразу: а если мы не хотим конфронтации? И если это «МОЯ игра», то почему кто-то должен мной руководить? Почему Я есть спектакль сезона?

Всякая игра предполагает, что правила её знают обе играющие стороны, как им понятна и цель игры. Но суть «ТВОЕЙ ИГРЫ» совершенно в другом, а потому играющему в неё зрителю ничего не известно об этой игре. На ресепшен, перед выгородкой из красного плюша (это и есть «театральное пространство» — набор клетушек из чёрных и красных кабинетов–занавесей, зеркал и мониторов) вам сообщают, что ничего о том, что произойдёт с вами в этом театре одного зрителя, нельзя разглашать. Но мы решили, что это шутка. И как раз очень хочется «разгласить», полагаем всё виденное чудовищной халтурой. Не театром, не режиссурой, и не опытом…

Спектакль, сообщают нам в рекламных материалах, «придуман бельгийской компанией Ontroerend Goed. Импрессарио российский – Фёдор Елютин», «концепция и режиссура» – Алесандра Дервиндта. Внимательно изучив скудную информацию сайта, мы поняли, что неутомимая бельгийская кампания и российский импресарио с утра до вечера проводят свои «сеансы» в «Цветном» (с 13 или с 14-30 до 22 часов) и шулерски обманывают зрителя. Во-первых, на сеанс продается по 5-6 билетов, каждый из которых стоит 1800 рублей. Посчитайте сами, сколько они получают в день, если сеанс длится 30 минут (9-11 тысяч руб. за один сеанс). За тридцать минут с интервалом в пять минут они пропускают зрителей внутрь красного кабинета. Но зрители об этом не знают и полагают, что каждый из них, и только он один, становится субъектом для странных манипуляций под названием театр «тет а тет».

Когда ты заходишь в первый узкий и махонький «кабинетик», к тебе под видом тоже зрителя подсаживается некто, кто мнит, очевидно, себя артистом. Молодой человек начинает активничать и требовать знакомства. Он представляется: «Здравствуйте, меня зовут Полина!». Ну… тут, видимо, сканируют реакцию россиян на публичные и откровенные проявления гомосексуальности. Насколько мы, так сказать, лояльны. Вот мы и подумали: если это «МОЯ ИГРА», то отчего так стараются каждого из нас «вести по лабиринту» эти несчастные существа, мнящие себя актёрами, которые тут же теряются и не знают, что делать, если «зритель» попадается «нестандартный» и никак не реагирует, например, на «юношу Полину». В общем, мы выключились из их игры и просто наблюдали за ними. «Какой примитив», – подумали мы (и хоть пришли мы вместе, «играл» каждый из нас друг за другом, с интервалом в 15 минут), попав в следующий кабинет, где сидящая напротив девушка стала жестами повторять всё то, что мы делали в первом кабинете (пили воду, например). И тут мы поняли: оказывается, нас снимают в этой «игре» скрытой камерой! Да, потом в третьем помещении мы увидели сами себя и нас спросили, что нам в нас не нравится, потом показали нам некую даму и попросили о ней «пофантазировать», что нам показалось попросту дурновкусием, потом оставили в комнате, в которой звонил телефон, и мы почему-то должны были взять трубку. В общем, как мы потом сверили – каждому из нас предлагалось одно и тоже. И с нашей стороны тоже немедленно последовало отстранение от «игры» и скорее наблюдение за ней, чем участие.

В общем, этот коммерческий проект использует людей самым циническим образом, завлекая «новыми театральными формами». Конечно, ничего о себе никто не узнает. Так называемые актёры – и актёры ли? – обучены примитивной манипулятивной технике вопросов. Но каждый из «зрителей» и становится содержанием этого «спектакля», за который сам же и платит деньги!

Ну, господа, мы кое-что в бизнесе понимаем, но «маржа» этого «бизнеса» вообще зашкаливает: ты платишь деньги и сам же отрабатываешь свои деньги! Они-то ничего не создали, а что же продают? Они продают вас же самим себе. Они продают ваш интерес к «актуальному искусству» вам же, «интерес» подогревается всеми силами и средствами пиар-журналистики.

Это дикое и отвратительное использование людей в коммерческих целях имеет ещё один немаловажный аспект. Кто у нас любит говорить, что в «России законы не работают» и надо всем жить по законам? Правильно. Прогрессивная тусовка. Но почему тут-то все они молчат? Эти бельгийские проектировщики в компании с отечественным импресарио снимали нас (и всех остальных участников, причём на протяжении нескольких месяцев) скрытой видеокамерой без личного разрешения, как того требует Закон. Наши изображения использовались в коммерческих целях, так как каждый из нас становился субъектом наблюдения для третьего лица. То есть, каждые пять минут (а участник «спектакля» об этом не знает до поры до времени) в комнату из плюша пропускался новый «игрок», и он в определённые моменты видел предыдущего «игрока», о чём тот и не догадывался! Каждый, таким образом, становился «подопытным кроликом» для следующего. А куда потом складируются все эти личные изображения? Или бельгийский режиссёр снимет потом с нашими лицами ещё и свою киношку, покажет «этих не толерантных русских» (или «толерантных», но скорее все же первое), на каком-нибудь фестивале doc. kino и страшно себя зауважает?

Статья 152.1 Гражданского Кодекса Российской Федерации (ФЗ от 18.12.2006 N 230-ФЗ в редакции от 01.12.2007 г.) «Охрана изображения гражданина» гласит: «… обнародование и дальнейшее использование изображения гражданина (в том числе его фотографии, а также видеозаписи или произведения изобразительного искусства, на которых он изображён) допускаются только с согласия этого гражданина». Но мы согласия не давали ни на съёмку скрытой камерой (то же есть статья в ГК РФ), ни на использование своего изображения в коммерческих целях, то есть разрешения на использование себя как части спектакля, на который продаются билеты! Таким образом, полагаем, что группа «ТВОЯ ИГРА» нарушали законы «О защите персональных данных», «О правах потребителей», «О видео и фото изображениях», «Об использовании скрытых камер».

Театральная группа Ontroerend Goed зарегистрирована в Бельгии. Они ездят по миру как бродячий цирк и предлагают свои «опыты». Только почему они ставят свои «опыты» над живыми людьми, которым не разъясняется суть проекта? А суть эта – в нетворческой деятельности под видом «искусства театра». Импресарио Федор Елютин был уже в 2016 году номинирован на «Золотую маску», видимо, теперь и бельгийский проект тянет туда же! А почему бы и не «укрепить» эту откровенную халтуру еще и наградами?!

Критики «ботают по дерриде», оправдывая «никакой театр», а дельцы, опираясь на экспертов «Золотой маски», «стригут бабло» под видом «самого волнительного спектакля…». Коммерческое, однако, предприятие!

Журналисты тоже заходятся от восторга: «Между тем бельгийская команда Ontroerend Goed на ниве тет-а-тет-театра уже успела съесть собаку. В их первом спектакле, например, зрителей по одному сажали в кресло-каталку и завязывали глаза, погружая в мир усиленных чувствований («The Smile Off Your Face», 2007). Не все хиты команды придуманы для одного зрителя, но все незаурядны; в новом перформансе, к примеру, зрителям выдают планшеты с кнопками для голосования, и результаты голосований определяли ход действия («Fight Night», 2013). «A Game of You» («Твоя игра» – ред.) — так спектакль называется в оригинале — уже был сыгран на фестивалях в Эдинбурге и Авиньоне; российская версия отличается тем, что дело происходит не в арт-кластере или здании театра, а в оживленном торговом центре».

В «собаку, которую едят в России», по сути, превращён зритель. И это поедание проходило с отменным аппетитом. Цена блюда, напоминаем – 1 800 руб. В «Вашем досуге» читаем: «Количество показов ограничивается 5 000 зрителями в каждом городе». Считаем: 1 800 х 5 000 = 9 000 000 руб. Но кто мешает эту цифру увеличить? Поверим, что это правда – об ограничении в 5 000 зрителей. Но можно посчитать иначе: 16-18 сеансов в день, то есть 10 000 руб. за сеанс х 16-18 сеансов в день = 160-180 тысяч рублей в день. Неплохо заработали за лето! «Без божества, без вдохновенья», без актёрского искусства, без режиссуры. А театральные критики молчат. Сурово и мужественно молчат, пока театральные импресарио и концептуальные режиссёры морочат голову публике. Зато говорят сами проектировщики. «В основе этого спектакля лежат две ключевые идеи:

1. Сон режиссёра, в котором он встретился с тремя версиями себя. Напряжение, вызванное этой встречей, оказалось объектом исследования. (Комментарий: а мы тут причём? И какое-такое сонное напряжение режиссёра стало «объектом его исследования» и публика должна на него отзываться?! С чего ради?)
2. Философская концепция, утверждающая, что всё, что человек воспринимает вокруг, есть проекция его собственного мира». И продолжают: «…Нас семеро. Мы жаждем провести с вами время. Залезть вам под кожу. Если возможно, узнать вас лучше, чем себя…».
   Г-н Девриндт сообщил российской публике также и об особом своем «возбуждении», связанном с игрой в России, и о своём изучении всего того, что происходит с людьми в «Его игре». Хотелось бы знать, конечно, что именно он изучает?

А вот нам как раз сильно не нравится, что кто-то намерен «залезть под кожу» и подглядывать за каждым из нас через глазок скрытой камеры.

Мы видим, что с молчаливого согласия критики, считающей это нечто – театром, происходит откровенное самоистребление и истребление театра.

Будьте бдительны, товарищи!

«Зачем блюду торопиться к ужину»?!