Вновь о Вагановой
К II Международным
Вагановским Чтениям
(27-28 июня 2016, СПб)

ВКонтакте, 19.05.2016. Пост в группе АРБ им. А. Я. Вагановой:
«19 мая 1915 г. газета «Петербургский листок» писала:
Первая танцовщица Мариинского театра А. Ваганова получает звание балерины. Это даст ей возможность продолжить службу на казённой сцене и после истекшего на днях 20-летнего срока со дня её зачисления в труппу. В будущем сезоне дирекция даёт ей прощальный бенефис».
Ниже — комментарий одного из подписчиков к посту:
«О начале сольной карьеры А.Я. Вагановой — в дневниках М.И.Петипа и прессе:
«Дают балет «Раймонда»…очень неудачный подбор танцовщиц. Г-жа Ваганова ужасна». (05.09.1904 г.).
«Сегодня день моего рождения. Вечером мой балет «Жемчужина». Г-жа Ваганова ужасна»(27.02.1905г.).
«Петербургский листок театрала» более спокоен : «В «Жемчужине» дебютировала г-жа Ваганова, имевшая весьма скромный художественный успех» (05.03.1905 г.)» .
Что это? Желание заявить о себе, выказать свою осведомленность? Стремление всегда и везде «говорить правду, и только правду»? Банальная бестактность, или вполне осознанная попытка манипулирования умами подписчиков?
Но для чего?Роль Вагановой в истории мирового искусства – исключительна. Есть люди, словно самой Судьбой избираемые для того, чтобы вывести человеческое самосознание на новый виток развития. Тот, кто изобрел колесо – вне всяких сомнений был из этой плеяды. К ней — принадлежат да Винчи, Микеланджело, Луи Пастер, Циолковский, Эйнштейн и Мариус Петипа. И, конечно, в этом же ряду – Агриппина Яковлевна Ваганова и её педагогическая система. Имя Вагановой неразрывно связано с Петербургом. Её методика преподавания классического танца, её система – такое же бесценное достояние, как знаменитые фонтаны Петергофа, Эрмитаж, Спас-на-Крови и улица Зодчего Росси. И мы обязаны помнить об этом – как помним о блокадном кольце, Дороге Жизни, и о мужестве и самоотверженности – качествах, которые в полной мере были присущи этой удивительной женщине и педагогу.
Когда придёт твое время, Судьба сама разложит перед тобой инструменты, чтобы ты смог сделать с их помощью то, для чего нужен, и предназначен ты и только ты один…
Судьба отказывала ей в партиях, такое впечатление, что она готовила её к иной участи; всё, что Ваганова видела, слышала, делала, испытывала – всё это неуклонно и последовательно вело её к одной-единственной великой роли, которую назначила ей Судьба – роли гениального педагога, подвижницы русского балета, сохранившей все накопленные знания, опыт, традиции, переосмыслившей все это богатство, пропустив его через призму своего личного опыта, через своё тело, свои пробы, ошибки, победы и поражения, через свои мысли, надежды и разочарования – и создавшей в итоге систему обучения, которой и сегодня пользуется весь мир.
«Эксперт – это человек, который успел совершить все возможные ошибки»
(Нильс Бор)
У того, кто щедро одарён природой, кто от рождения имеет идеальные, как любят сегодня говорить, данные – шансов совершить ошибку гораздо меньше, чем у человека с данными средними, невыдающимися. Но, не совершая ошибок, как научишься их исправлять, особенно у других. Обладатели блестящих данных не всегда могут правильно объяснить, как нужно делать, и почему — именно так. Не могут – потому что они, зачастую, и сами не знают, как у них получается, вот получается – и всё.
Рецепт гениального педагога прост — он учится на себе. Отрабатывая старые приемы, изобретая новые, испытывая их снова и снова – на себе самом. И такой подход – самый эффективный из всех возможных. Во-первых, потому что в этом случае педагог не только знает «как надо», но и «как не надо», а во-вторых, когда знаешь, как тяжело даётся это знание, ты в состоянии представить, как непросто может быть другим — а это невероятно важный момент в процессе обучения и воспитания, пожалуй, даже и ключевой.
Звание балерины Ваганова удостоилась всего лишь за год до выхода на пенсию. Её изначально «средние» данные, стали «камнем преткновения» в сценической карьере и «растянули» путь из кордебалета в солистки на 14 лет. Но выступая в самых разных «мелких» ролях, она получила возможность детальнейшей проработки техники исполнения и артистического мастерства. Однако и после «выхода в солистки», Ваганова оставалась на положении «второй» танцовщицы. Её занимали главным образом в вариациях, но за виртуозность, лёгкость и блеск, которые она приобрела за эти годы, Ваганову прозвали «царицей вариаций».
Поворотным пунктом в судьбах Вагановой и всего русского балета стала Октябрьская Революция – она, как ветром, вымела из страны практически все «балетные кадры». Ваганова – осталась. Трагическая смерть мужа, полная нищета, голод и разруха – скорее всего, у неё просто не было сил — ни душевных, ни физических – на переезд, да ещё неведомо куда, с ребёнком на руках.
«Она была главным человеком в образовательной системе Советского Союза».
(Николай Цискаридзе)
В 1920-м А.Я.Ваганову приглашают преподавать в Петроградское хореографическое училище. С этого момента берёт начало главное дело всей её жизни.
Исключительность, особость всегда раздражают окружающих. Ларошфуко писал в своих «Максимах»: «Зло, которое мы причиняем, навлекает на нас меньше ненависти и преследований, чем наши достоинства». И добавлял: «Люди не только забывают благодеяния и обиды, но даже склонны ненавидеть своих благодетелей и прощать обидчиков. Необходимость отблагодарить за добро…кажется им рабством, которому они не желают покоряться».
В случае с Вагановой, эти слова оправдались вполне. Испытание благодеянием и благодарностью прошли единицы. Первая и главная среди них – Марина Семёнова. И в зените славы и будучи уже «женой врага народа» — она не оставляла Агриппину Яковлевну помощью и заботой. Ходила по московским кабинетам. Ходатайствовала, уговаривала, доказывала. «Будешь писать книгу – романтизируй меня» — попросила когда-то Марина Тимофеевна своего ученика Николая Цискаридзе. А надо ли? – думаю я сейчас. Она и без того подлинная романтическая героиня, оставшаяся верной Учителю – и не на словах, а на деле. Это – подвиг в любые времена, а уж тогда, в мрачном декабре 1937-го – тем паче. Но к счастью, Советская власть смогла всё же отделить «мух от котлет» и, невзирая на травлю и крики «долой» — оставила Вагановой возможность преподавать в Ленинградском хореографическом училище, которое впоследствии получило её имя.
Сегодня – это Академия Русского Балета имени А. Я. Вагановой.
До Вагановой единой системы обучения не существовало. Каждый педагог учил, как мог и умел. У каждого была своя частная «метода», основанная только на личном опыте и пристрастиях. Ни научной основы, ни методологии, ни единого структурного подхода в этих многочисленных «методах» не существовало.
Важнейшей чертой Вагановой была прогрессивность, открытость к изменениям. Гибкость мышления, усиливавшаяся острым складом ума и независимым нравом, помогала отбрасывать изживающие себя методы и «попадать в такт» требованиям времени.
По мнению Вагановой, самым главным достоинством для балерины было умение думать и работать, а грехом непрощаемым – отсутствие индивидуальности. Но индивидуальность — это как раз и есть умение думать, потому что человек думающий – всегда индивидуален. И её система была нацелена именно на то, чтобы раскрыть эту человеческую неповторимость, отличительность, максимально развить и усилить природные качества и способности.
Семёнова и Уланова, Дудинская и Кургапкина, Шелест и Колпакова. Все – ученицы Вагановой и каждая — неповторима.
Вагановская система в советское время вывела на высочайший уровень не только танец балерин и солисток, но и кордебалета. Таких великолепных рук, заключавших в себя наклоненные девические головки, как в рамы старинных портретов, такой строгости линий, такого высокого уровня исполнительского мастерства не было ни в одном театре мира! Достаточно взглянуть на записи балетов того времени, чтобы убедиться в этом – несмотря на плохую картинку, в глаза бросается строгая геометричность линий кордебалета, почти абсолютная синхронность, зеркальность движений, но главное, их осмысленность – один из «краеугольных камней» вагановской системы. Да что записи, я же помню свои собственные походы в Кировский театр в самом начале 70-х – и свою прямо-таки железобетонную уверенность, что эта строгая геометрия, абсолютная синхронность и зеркальность движений происходит от начерченных прямо на сцене жирных линий, с которых кордебалету запрещено сходить.
«Бог дал ей как-то угадывать, вот может человек, или не может человек»
(Марина Семенова)
Как?
«И когда мы к ней пришли в первый день, мы, наверное, полчаса делали подготовительное пордебра… вот так, с головой, с глазами, с ручками, открыть, закрыть – и вернуться в исходное положение, и опять, и опять, и опять! И мы пытались понять, что же она от нас хочет – мы это делали уже до этого каждый год. И все равно – это было что-то немножко другое…» (Ирина Колпакова о А.Я.Вагановой)
Мне почему-то думается, что в этом и заключался её метод выявления индивидуальности. Оказать давление, заставить человека делать бессмысленную, на первый взгляд, работу. Задеть его самолюбие, даже разозлить, чтобы заставить – думать, заставить – показать себя настоящего.
Все – разные. Кто-то, смирившись, будет послушно выполнять требования с блеском и скукой. Кто-то начнёт старательно, с воодушевлением, но потом – рано или поздно – сникнет, и будет доделывать механически, безучастно. А кто-то — внезапно осознав или только предощущая понимание, вдруг вспыхнет счастливой улыбкой и с этого момента, каждое движение, каждый взгляд, каждый наклон головы – станут маленьким шажком на пути к совершенству.
14 лет вариаций убедили Агриппину Яковлевну — в балете нет, и не может быть мелочей! Точным и осмысленным должно быть всё – даже взмах ресниц. Ваганову отличали строгость, неподкупность и невероятная требовательность – прежде всего к себе самой. Острый язык, потрясающий аналитический ум и стремление к совершенству. Она умела объяснить, что ей нужно, и что важнее всего – умела заставить это сделать.
Для неё обязательность непрерывного совершенствования инструмента, т.е. тела танцовщика — были необходимыми условиями для совершенного танца. Ведь любое несовершенство — есть ущерб, неполнота, и как следствие — несвобода. А несвобода ведёт к ограничению спектра возможных движений и к несвободе выражения в танце.
Как слово состоит из букв, а речь из слов, так и танец состоит из движений. Чем лучше вы знаете язык, чем больше ваш словарный запас, чем свободнее вы вольны им распоряжаться, тем выше и ваша способность выражать свои мысли, и в то же время, чем глубже ваши мысли и шире интересы, тем ярче, содержательней, уверенней и убедительней будет ваша речь.
«… человек преображался после одной репетиции с ней».
(Майя Плисецкая)
Может быть, потому что изначально – во главу угла – ставился вопрос: зачем? Для чего я это делаю? И этот вопрос звучал – ещё до самых первых движений, и при таком подходе, они обретали свой особый смысл и становились внятными – и исполнителю, и зрителю.
«Второй Вагановой нет, не было, и вот я не знаю, будет ли?»
(Снова Плисецкая)
Универсальность и актуальность методики Вагановой заключаются в том, что все её составляющие — редкая чистота классического танца, безупречная техника, гармония всех абсолютно частей тела — всё подчинено одной-единственной задаче: выразительности. Всё перечисленное – и ещё одна, потаённая часть нашего существа, которую принято называть душой.
«Вагановская школа развивает, прежде всего, голову — а это основное для балерины. Если в вагановском уроке не работает голова, никто не сможет этой системой пользоваться ».
(Людмила Семеняка)
Сегодня всё громче звучат опасения, что цивилизация медленно, но верно деградирует – именно в этом самом, «думательном» отношении. Последнее десятилетие модным стало выражение: «включи голову», в смысле «задумайся, подумай». Ну хорошо, сейчас – включи, а потом после того, как подумал – что? можно выключить? И как надолго? До следующего приказа?
В системе Вагановой – голова должна быть «включена» всё время, на полную мощь. Закон эволюции жесток: орган, который не используется – со временем отмирает. Мозг, не получая тренировки мыслью, но зато постоянно «перегружаемый» информацией, начинает потихоньку «перегреваться» и атрофироваться; и уже есть данные, свидетельствующие об удивительной взаимосвязи двух процессов: развития искусственной памяти, той что хранится в наших компьютерах, с распространением болезни Альцгеймера.
В социальных сетях непрерывно всплывает одна и та же безымянная цитата: «Сегодня никто не хочет признавать свои ошибки, все только переводят стрелки». Главное достоинство системы Вагановой, родившейся как раз из признания, осмысления и преодоления ее собственных несовершенств и ошибок, заключается в том, что она не позволяет – «переводить стрелки». Поэтому признав необходимость возврата к ней – мы сделаем маленький, но очень важный для себя, шаг. Шаг – к совершенству.
Для Вагановой «минусы» сценической карьеры обернулись в итоге огромным «плюсом». Именно из этих «минусов», их осмысления, труда и терпения в итоге сложилась ее система преподавания классического танца, равной которой нет до сих пор, а учитывая реалии сегодняшнего мира, его нацеленность на фанфары, карьеру, и скоропалительный взлёт – и не будет. Во всяком случае, в обозримом будущем.
Сетования Петипа сегодня — в прошлом, а из несовершенств и ошибок, так расстраивавших его, выросли уникальная вагановская система, и её книга «Основы классического танца» — по сей день единственная азбука, по которой обучаются все те, кто решил связать свою жизнь с балетом. Это признанный факт. Причём, признанный во всем мире – абсолютно.
И я уверена: если бы Мариус Иванович Петипа имел возможность познакомиться с тем, что сделала для русского балета Агриппина Яковлевна Ваганова — он по достоинству бы оценил и её вклад, и её подвиг. А ещё мне кажется, что ему, возможно, стало бы немного неловко за своё брюзжание в «личных бумагах». Но он не стал бы извиняться, потому что это бы значило – обнародовать, а ведь он писал в дневниках именно для того, чтобы никто не увидел.